Высшие темные маги преследуют немного другие интересы. Точнее свои личные интересы. А что у них на уме? Вопрос риторический, задавать который, по крайней мере, глупо. Глупо и опасно.

Ветви деревьев лезут в окно,
Стекла звенят и входят призраки в дом.
А тишину пронзает словно нож
Далекий вой:

Опасность.

Чужой!
Чужой!
Чужой!
Чужого зла прикосновение...

Я мгновенно почувствовал это. Человеческие слабости мечты и переживания мгновенно отошли на второй план. Я почти мгновенно ушел в Сумрак. На первом слое никого не было, и я без особых усилий проскользнул на второй слой. На втором слое меня ждало очарование. Очарование вампира. Я ожидал таких штучек, поэтому сразу же поставил Щит Разума и стал ждать, что дальше предпримет этот кусок мертвечины.
Вампир медлил. Он явно был не слишком опытным, но знание второго слоя у него откуда-то имелись. «Скорее всего ментор-артефакт», - пронеслось у меня в голове.
Бледное пламя лижет порог,
Плавится дверь, уходит дверь из под ног.
Не убежать, оборван громкий крик
И стон глухой.
Лица белее снега и льда,
Мертвый покой в открытых к небу глазах.
Героев нет, ты так и не привык,
Что за спиной
И тут я почувствовал еще одну незнакомую ауру.
Чужой!
Чужой!
Чужой!
Чужого зла прикосновение...
Аура была светлой. Точнее сказать, аура принадлежала светлой волшебнице. Я быстренько скользнул по ней, и понял, что ее специализация как раз очарование и колдовство.
- Ночной Дозор, старший дозорный Екатерина Мельникова! Всем выйти из Сумрака!
Вампир понял эти слова как призыв к действиям, и почти сразу же швырнул в меня Печать Танатоса, от которой я поспешно защитился. «Ого, подумал я. Да он сильнее, чем я думал» - чуть ли не вслух сказал я.
Дозорная мгновенно рванула регистрационную печать на груди вампира, и тот взвыл от боли. От вампира осталось лишь кучка крови, да нечто похожее на обожженную плоть.
Я стоял и смотрел, как будто бы тут происходили самые обычные вещи, что и смутило волшебницу.
- Вашу регистрационную метку. Я не вижу ее, - мягким, но настойчивым голосом потребовала она.
Я улыбнулся и также мягко спросил ее:
- А зачем?
Она еще больше смутилась, особенно потому, что ей, старшему оперативному сотруднику Ночного Дозора приходится что-то объяснять какому-то темному. А еще больше ее смущало, то, что ей приходилось делать это в присутствие стажерки.
- Что за вопросы? Я уполномочена Светом следить за соблюдением Великого Договора! За незнание условия Великого Договора вы несете такую же ответственность! – ее глаза наливались яростью, светлой яростью, иногда называемой праведным гневом.
Я еще раз улыбнулся.
- А что бывает за нарушение Великого Договора? – наивно спросил я.
Она сделала хищный взгляд и ответила:
- Развоплощение. Этот вампир только что в этом убедился. И если вы сейчас же не покажете свою регистрационную метку, вас ждет такая же учесть.
Я почувствовал, что она подготавливается к прочтению Святых Стрел.
- Решение о развоплощении принимается Инквицизицией. Тебе бы стоило это знать, Катюша, - сказал я, приоткрывая свою печать.
И тут она впала в некое состояние, подобное человеческому шоку. И тут же принялась извиняться.
Я тут же принял извинения и сказал что больше не стоит извиняться, и что она ничего такого не сделала.
Тем временем, стажерка уже вышла из Сумрака, и светлая уже хотела последовать за ней, как я сказал ей следующие слова:
- За нападение на Инквизитора вы можете быть подвергнуты развоплощению немедленно. Помните это, Катя.
И я как ни в чем не бывало вышел из Сумрака. Светлые все просились меня подвезти, но я сказал, что я лучше дойду пешком, да и погода располагала.
Люблю я весну, пусть немного холодны еще ночи, но еще нет эти надоедливых комаров.
В наушниках зазвучал великолепный голос Валерия Кипелова, напевавший про Реки Времен:

Вечность смотрит в глаза,
Тянет вниз, не дает вздохнуть.
Неужели все зря?
Но как долог был этот путь.
Возвращаться нет сил,
И нет силы сдержать свой крик.