Даже дятел, этот весЈлый стукачок-затейник, затихает на дереве. Он не обольщаетца, что ежики не могут лазать по деревьям. Дятел знает, что один накуренный бобЈр заменяет собой три бензопилы «Дружба», два накуренных бобра за три минуты выполняют суточную норму бригады лесорубов, а бобры у Јжиков всегда при себе…

Но вот Јжики удаляются на достаточное расстояние и дятел оживает. Мерный стук головы о клюв разносит по лесу сигнал опасности. Жизнедеятельность леса замирает. Медведи в берлогах торопливо досасывают лапы и готовятся завалить вход в берлогу. Крот в норке начинает прочищать пересаженные жабры – в прошлом году, когда Јжики три дня пили на их поляне пиво, в норах утонуло 90% его соплеменников. Жабы в срочном порядке затыкают в попку пробку – ведь золотого правила «надутая жаба – хорошая мишень» никто не отменял. Черепахи начинают маскировацца под окружающий ландшафт – Јжики любят орешки, но не любят их грызть. Да и полезность для потенции черепашьего супа никто не отменял – а потенция Јжикам завсегда нужна…

Мысль о потенции Јжиков заставляет белочку глубже вдавливаться в спасительную темноту дупла. «Вдруг не заметят. Вдруг пронесЈт. Вдруг потеряли по дороге бобров». Ведь ни для кого не секрет, что когда Јжики не ходят клином, они размножаюцца с кем-попало – а попастся им может каждый… А уж лесная красавица белочка – весьма желанная добыча для Јжика. Прячься белочка, прячься… Тебе уже ничего не поможет… Грозный рок уже занес над тобой карающий меч. А, да ведь ты еще не знаешь, что заботливый клюв дятла уже вывел над твоим дуплом «Дятла здесь нет, только белка…»

Хруст веток… Пыль… Грозное сопение…

У каждого первого Јжика в руках бутылка «Немирова», у каждого второго – штопор. В памяти каждого Јжика жива страшная картина прошлогодней миграции, когда потерялся вождь со штопором, и Јжикам несколько дней пришлось жить на воде и еде.

Каждого третьего Јжика несут. Не каждый маленький организм способен справицца с адской смесью горилки и травы. Маленькие тельца корчатся в судорогах, выталкивая из желудка горилку, останки медведей и кокарды пограничников.

Каждый четвертый Јжик на стрЈме. Он подозрительно оглядывает всЈ вокруг и товарищей – не мелькнет ли в чьих-нибудь глазах искорка разума и не изречЈт ли кто-нибудь здравую мысль. В руке наготове дежурный косячок, за плечиком – шприц с мутным ширяловом для тяжелых случаев.

В каждом пятом Јжике уже поселилась измена, и еЈ цепкие коготки уже держат Јжика за горло. «Достоин ли я? Не посрамлю ли я? Смогу ли я?» - мысли вертятся в голове Јжика как клубок истребителей, разбрасывая во все стороны следы трассирующих мыслей. «іжик ли я вообще? Кто кого заборет - слон или в ухо сразу? Почему у ласточек нет ластов? Почему Буденный похож на моржа? Почему морж не похож на Буденного?» - маленький мозг Јжика разбухает на тоненькой шее, делая Јжика похожим на гибрид «Чупа-чупс» с кактусом. Но вот к каждому пятому подбегает каждый четвертый. И вот уже дежурный косячок просунут сквозь плотно сжатые губы и зубы с помощью домкрата… Росчерк огонька… Легкий треск… И мысли каждого пятого начинаю успокаиватся «Достоин ли я? Конечено достоин, иначе я бы не шагал здесь, а был отдан ! Не посрамлю ли я? Да я такого сраму насмотрелся когда мы бегемота в зоопарке поймали… бугагага… Не посрамлю! Смогу ли я? Ну, уж над бегемотом умудрились надругатся, а здесь никого крупнее медведя нет. Смогу… И даже два раза, да что там даже три, Если…», тут чело Јжика мрачнеет от остатков измены «Если опять в составе третьей тысячи левую переднюю лапу держать не придется! И повеселевший каждый пятый начинает идти в ногу с остальным отрядом.

Тишина… Чистый воздух… Грозный храп утомленных Јжиков… Пусть спят подольше… Тогда мы ещЈ успеем убежать…